КАК БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ КРИЗИС УКРЕПЛЯЕТ АРГУМЕНТАЦИЮ МАКРОНА В ПОЛЬЗУ “СТРАТЕГИЧЕСКОЙ АВТОНОМИИ”

С момента своего прихода к власти в 2017 году, президент Франции Эммануэль Макрон питает страстное увлечение концепцией европейской стратегической автономии. Эта концепция не является новаторской; многие Макроновские предшественники выражали чрезмерную обеспокоенность по поводу излишней европейской зависимости от Соединенных Штатов. Однако в последние месяцы тема получила новое дыхание в свете политических потрясений в США, которые ставят под угрозу их поддержку Украины. К тому же, хаос, охвативший Ближний Восток, служит напоминанием европейским лидерам о необходимости пересмотра и, возможно, диверсификации своего подхода к этому региону.

Эта мысль носит в себе отголоски долгой истории, особенно в контексте французской политической арены. Начиная с эры де Голля, многие французские лидеры упорно стремились переориентировать взгляды Европы, пытаясь уменьшить ее атлантическую приверженность. Макрон вписывается в эту линию, придавая новый импульс устоявшемуся стремлению Франции к большей европейской суверенности, особенно в свете текущих геополитических вызовов.

К великому сожалению Франции, действительного расхождения между Европой и Америкой так и не последовало. Несмотря на то, что отношения между двумя сторонами охладели после завершения холодной войны, Европа по-прежнему в значительной степени зависит от США в вопросах обеспечения своей безопасности. Эта зависимость имеет ключевое значение по ряду причин.

Прежде всего, стоит отметить активную позицию Германии и Великобритании в укреплении связей с Америкой. Великобритания воспринимала это как укрепление своих "особых отношений" с США, в то время как для Германии членство в НАТО становилось гарантом безопасности. Это позволяло избежать финансово затратного и политически трудоемкого процесса модернизации собственных вооруженных сил.

Вопрос приобрел особую остроту в начале 2010-х, когда Европу поразил долговой кризис, и строгие экономические меры, принятые в ответ на него, привели к сокращению оборонных бюджетов во многих странах континента. Эти сокращения зачастую уводили расходы на оборону ниже целевого уровня НАТО в 2% от ВВП.

Именно в этом контексте резонанс французских призывов к стратегической автономии сталкнулся с существенным сопротивлением. Большинство европейских стран не было готово выделять необходимые средства на укрепление оборонных возможностей. Вместо этого они склонны полагаться на военную мощь США, доступную им через рамки НАТО, что, по сути, обходится им намного дешевле.

Концепция стратегической автономии получила новое дыхание после прихода к власти Дональда Трампа, поскольку многие европейские лидеры усомнились в нем как в надежном союзнике в вопросах безопасности. В прошлом Трамп регулярно критиковал европейские страны за недостаточное финансирование обороны, периодически угрожая уменьшить американские взносы в НАТО. Европейскую элиту также тревожила агрессивная и непредсказуемая внешняя политика Трампа, повышая риски вовлечения континента в конфликты, которых он стремился избежать.

Таким образом, в 2016 году концепция стратегической автономии была впервые освещена в Глобальной стратегии Европейского союза и отмечена в официальных документах ЕС как ключевой мотив за созданием Европейского оборонного фонда в 2017 году. Однако победа Джо Байдена на выборах 2020 года и агрессия России в Украине в феврале прошлого года вновь актуализировали вопрос о стратегической автономии. В отличие от Трампа, Байден активно поддерживает как НАТО, так и европейские амбиции, а его твердая и щедрая поддержка Украины со стороны администрации подтвердила для Европы критическую роль США в обеспечении европейской безопасности.

Однако в последние месяцы концепция стратегической автономии снова набирает обороты, частично благодаря усиливающемуся лидерству Франции в ЕС. С момента Brexit и при уменьшении влияния Германии, Макрон получил возможность оказывать большее воздействие на европейскую агенду. Положение Германии ослабло не только из-за того, что новый канцлер Олаф Шольц не обладает таким же авторитетом, как его предшественница Меркель, но и из-за его разногласий с основными действующими лицами в ЕС.

Дополнительный импульс возвращению стратегической автономии дает политическая нестабильность в Палате представителей США, несмотря на выделение миллиардов долларов на поддержку Украины. Борьба за кресло спикера Палаты представителей служит Европе жестким напоминанием о том, что Республиканская партия может быть ненадежным союзником. Более того, это подчеркивает, что изоляционистские настроения среди республиканцев могут угрожать украинскому делу, даже если они не занимают Овальный кабинет.

Это отклонение от исторической нормы. Другие страны Восточной Европы, такие как Польша и балтийские государства, обычно сначала вступали в НАТО, а потом в ЕС, либо присоединялись к обоим организациям одновременно. Если ЕС рассматривает возможность принятия Украины без обеспечения гарантий безопасности со стороны НАТО, ему необходимо формировать автономную оборонную стратегию для обеспечения безопасности Украины и, соответственно, сохранения целостности единого рынка в случае ее присоединения.

Ситуация в Израиле может играть на руку Макрону, подчеркивая различия в подходах ЕС и США к Ближнему Востоку. Благодаря географической близости, ЕС больше заинтересован в поддержании стабильности региона, тогда как США, или по крайней мере некоторые круги американской политики, могут быть более снисходительны к нестабильности, если это служит их широким геополитическим интересам. Это порождает неловкое асимметричное отношение в трансатлантических связях: США, обладая большим влиянием на Ближнем Востоке, остаются географически отдалены от его политических потрясений, в то время как Европа, испытывая меньшее влияние, оказывается более уязвимой для таких внешних угроз, как терроризм и миграционные кризисы.

Эти различия в отношении были обнажены при Трампе. Европейские лидеры были в ярости, когда США в одностороннем порядке вышли из иранской ядерной сделки, а ЕС раскритиковал США после того, как Трамп решил перенести посольство США в Иерусалим, что де-факто признало притязания Израиля на этот город. Хотя Байден критиковал нынешнее израильское правительство, в целом он довольно произраильски настроен, именно поэтому он не перенес посольство обратно в Тель-Авив. Продолжение или эскалация военного конфликта в Израиле может привести к дальнейшему расхождению позиций между ЕС и США, подчеркивая тем самым растущую актуальность стратегической автономии для Европы.

‍

— Anna Palooza